|
Козонос определял ритм работы мастера-каменщика. В одну ходку козонос доставлял ему 20-30 кирпичей, которые мастер укладывал, пока его подручный вновь путешествовал по шатким лесам. Мастер с помощником укладывали за смену не более 500 кирпичей.
Много это или мало? Обычно факты становятся более убедительными в сравнении. Ныне бригада каменщиков из пяти человек свободно укладывает за смену 12-15 тысяч кирпичей. Это много больше, чем делали пять мастеров-одиночек.
Разве нельзя было увеличить количество козоносов? Десять на одного мастера. Они бы нагромоздили целую груду кирпича на рабочем месте каменщика. Но у того всего лишь две руки. И есть предел физическим возможностям человека.
Нет, один козоное вполне устраивал мастера-одиночку. И работали они на пару. И темп работы их был размеренным - не более 500 кирпичей за смену.
И вот козоносы сгинули. Интересно проследить процесс исчезновения этой музейной, по нынешним временам, профессии. Прежде всего не стало отходников, этих «поставщиков» козоносов. Раньше они приходили в город, предлагая силу своих мускулов.
Теперь рабочая сила подготовляется в учебных заведениях. Теперь будущих каменщиков обучают. Разве могли об этом мечтать деревенские сезонники прошлого?
Пятилетки определяли масштаб строительства.
Как и всякий другой масштаб, всего наглядней его выразят цифры. Одну из них мы уже назвали - за двадцать лет по количеству нового жилья была построена вторая Москва. Теперь мы живем в следующем десятилетии. За это время будет воздвигнута еще одна Москва. Но заметьте, не за двадцать, а уже за десять лет.
Что же делать здесь архаичному козоносу с его почти первобытной производительностью? Кстати, уже никого не удивит и искусный мастер, выкладывающий свои 500 за смену.
Короче говоря, темпы строительства тоже решили участь козоноса. И вот этой профессии не стало. Не стало и мастера-одиночки, а кирпичная кладка осталась.
Кирпичная кладка осталась, но прежде чем продолжать о ней рассказ, остановим внимание читателя на кирпиче. О нем стоит поговорить.
Говорят: «вода и камень точит». Эта меткая народная поговорка подчеркивает упорство и неиссякаемую мощь текущей воды. Вместе с тем это же изречение свидетельствует о силе камня, противоборствующего воде.
Течение времени тоже обладает исполинской силой, стирающей эпохи в пыль, над которой ломают головы археологи.
Кирпич оказался сильнее времени, он пережил эпохи и не утратил своего значения в наши дни.
Из кирпича строили здания и до нашей эры, и тысячу лет назад, и совсем- «недавно», когда люди не помышляли об электрической тяге и по улицам Москвы ходили конки.
Дилижансы и конки были совершенным видом транспорта в начале нынешнего столетия, но их поглотило время, а кирпич остался.
Сравнивая трамвай с конкой, мы говорим теперь о ней как о примитиве. Но кирпич не примитивен, хотя это всего-навсего обожженная глина. Ее замечательное свойство - долговечность, способность противодействовать времени, обрушивающему на кирпич с закономерной постоянностью все силы природы: стужу и жар, влагу и бурю.
Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год и из века в век природа испытывает механическую прочность кирпича, и только в редчайших случаях, привлекая на помощь титанические силы землетрясений, ей удается поколебать или разрушить кирпичные строения.
Но даже в полуразрушенных стенах кирпич живет, и нередко по кирпичным останкам археологи ведут счет векам.
Кирпич прост, его достоинства бесспорны, но, взятый отдельно, сам по себе, он не имеет никакой практической ценности. Зато миллионы и миллиарды кирпичей - это уже основной строительный материал, позволяющий решать любые задачи современного гражданского и промышленного строительства.
Легко сказать - миллиард. Но наглядно представить себе эту величину невозможно. И вот кирпича в нашей стране ежегодно производится около двух десятков миллиардов штук!
Кирпич не готовят впрок, не запасают на годы. И все 20 миллиардов ежегодно укладывают в стены домов и других сооружений.
| 
