Этот сайт посвящен прошлому, настоящему и будущему города Старая Купавна. В фотоальбомахвы найдете интересные фотографии прошлых лет и настоящего времени. Вы так же можете добавлять архивные материалы о городе - фотографии, статьи и т.п., разместить здесь своиобъявления, информацию о вашем предприятии, добавить в каталог сайтовсвой ресурс, оставить свое пожелание в гостевой книге или обсудить на нашем форуме интересующие вас вопросы.
Теперь отправимся мы в путь по Горьковскому шоссе, бывшему старинному Владимирскому тракту, печально известной Владимирке. Захваченные своей целью, мы проезжаем мимо роскошной усадьбы Разумовского, сына фаворита Елизаветы Петровны. Только в имени усадьбы Горенки долго будут слышаться нам заунывный перезвон кандалов и рыдания прощающихся с арестантами родственников. Как жаль, но не придется нам остановиться и в не менее роскошной усадьбе Голицыных Пехре-Яковлевском. Нельзя объять необъятное. Иначе нам не хватит любого времени, чтобы пройти лишь по избранным дорогам великого Подмосковья, где сохранились до наших дней творения плотницкого топора. И только оказавшись на территории Ногинского района, мы выйдем у села с поэтичным названием - Старая Купавна. Поначалу, разглядывая издали панораму застройки поселка, вы будете охвачены недоумением. Уж не изменили ли мы тему наших исследований? К чему идти по улицам из современных блочных зданий? Но вот в разрыве новых домов мелькнул бревенчатый сруб. Чуть поодаль раскрылся приземистый силуэт деревянного фронтона. В Старой Купавне сохранилось не только название поселка, но и частично его старая застройка. История этого поселения восходит к началу XVIII века. Когда Петр насаждал в России промышленные предприятия, Купавна была пожалована купцу Земскову для постройки в ней шелковой мануфактуры. В ту пору была здесь небольшая слободка в 30 дворов и 78 душ населения. По распоряжению Петра к Купавинской мануфактуре были приписаны «вольные» люди, ремесленники из разных мест государства. Купавинское текстильное предприятие было одно из первых в Подмосковье. В то время здесь работало свыше 500 ткачей. Тяжелейшие условия труда порождали волнения фабричных рабочих. Зарево 1905 года не миновало и ткацкий поселок. В наши дни тонкосуконный комбинат имени Акимова, названный в память об отважном борце за освобождение труда,- огромное предприятие, оснащенное современнейшим оборудованием. От небольшой площади перед входом на территорию комбината слева разворачивается панорама нового поселка, скорее города. А прямо перед фабричными воротами приютились избы Старой Купавны. На тихих улочках старого поселка в облике бревенчатых срубов узнаешь лицо ушедшего быта. И если появляется у вас легкая грустинка, то, разумеется, это не скорбь об отсутствии груды поленниц, розвальней и прочих атрибутов патриархального хозяйства. Эта грустинка схожа с той, которая настигает нас при виде на московских улицах старого, чуточку смешного автомобиля довоенного выпуска. Мы идем по разбитому на строгие прямоугольники поселку, дань регулярной застройке XVIII века. Не сохранились те первые дома ткацких семейств, но их новые соплеменники стоят на тех же местах. На улице Полевой, 28, нас встречает высокая «двужирная» постройка, отмеченная налетом стиля модерн. Как-то трудно сказать о ней изба, скорее дом, двухэтажный о восьми окнах по первому этажу, а второй этаж вровень со средней русской избой, которой быть бы с тремя красными окнами, но здесь всего лишь одно большое окно. Так что и не назовешь сразу второй этаж светелкой или мансардой. Далеко вынесенный козырек над мансардой придает дому оригинальный вид, отличающий его от деревенских собратьев. Косые кронштейны поддерживают вынос трехскатной кровли, воскрешая образ сельского торгового дома. Наличники окон первого этажа с высоким лобаном и накладной скупой орнаментикой выглядят излишне строгими, как бы выдавая характер своего хозяина. Небольшой палисадник перед домом служит словно занавесом, отделяя окна от улицы, отгораживая хозяев от праздного взора. Как не остановиться перед воротами на Ивановской, 64? Мощные, опаленные солнцем, умытые дождями столбы-вереи вырастают из земли. Так и кажется, что это не столбы, а два дерева с обрубленными вершинами и ветвями, цепко держащиеся корнями за породившую их землю. Двускатная кровля над полотнищами ворот, забранными вертикальными досками, черное, отполированное годами до блеска железное кольцо калитки - так и веет былинными образами! Пожалуй, ворота пережили не одну избу на этом месте, пережили и самих себя, поскольку их давно не открывают и перед ними растет трава. А чуть дальше вздыбили клинчатые кровли дома, резко выделяясь над обычными приземистыми избами. У каждого дома ворота были покрыты тесовой кровлей, а кровли собственно изб далеко выходили над окнами, покоясь на консолях-посомах (идентичное название помочей). Резные причелины прикрывали выносы крыш от дождя и снега. На этой Ивановской улице дома в основном были трехчастные: изба, сени, холодная клеть. Хозяйственный двор пристроен сзади избы, образуя простейшую планировку крестьянской усадьбы типа брус. Ясность образа подобных усадеб проглядывает достаточно зримо, несмотря на раскрашенный забор-штакетник перед домами и неживые шиферные крыши. И легко обнаруживающиеся переделки домов не изгонят из облика купавинских изб знаков народного строительного мастерства. Но интерьеры этих домов, разумеется, не могли сохранить деталей стародавнего быта. Иные предметы заполняют комнаты. Само название «изба» теряет свой древний смысл («истьба», «истопка»). Сколько времени стоит дом под номером 41 на Ивановской улице? От его облика так и веет ощущением древности. Но ощущение не должно подменять собою точность определения возраста избы. Когда только начиналась застройка Купавны, наверняка здесь рубили курные подслеповатые избы с мощными венцами в срубе, высокими самцовыми рублеными фронтонами. Такие избы почти не украшались. Косящатые окна и колоды плотницких дверей были их отличительными признаками. Но уже в начале XIX века стали на избах устраивать по фронтону карнизы с резным орнаментом. Подобную карнизную доску мы увидели на доме № 41. Вряд ли знал деревенский плотник ордера античной архитектуры. Увидел в городе и донес до деревни триглифы и метопы и прочие атрибуты архитрава храмов Древней Греции. Но, обладая чувством пропорции, подсознательно догадываясь о законах архитектоники, он не создал несуразный ералаш из чужеродных элементов, а достаточно убедительно применил их, украсив свою постройку. Пожалуй, Купавна по своим реликтам сродни Коломенскому, но в Коломенском меньше открытых срубов изб. Они там чаще обшиты сухой вагонкой. Нет и в теперь уж заповедном московском селе такого обилия, как в Купавне, резных ворот с двускатными козырьками, крытыми тесом. В Купавне есть уютнейшие домики, вроде усадьбы на улице Свободы (№ 9) или житного амбара под старой ветлой на околице Пролетарской, 22. Первая усадьба интересна тем, что фронтон ее хозяйственной постройки, выходящей на улицу, подбит снизу далеко выступающим карнизом, крытым дранкой. Этот карниз переходит в кровлю ворот. Получается оригинальная композиция, свидетельствующая о многообразии конструктивных и декоративных приемов в народной стройке. Внутренний дворик этой усадьбы по уютности вполне можно сравнить с античными перистилями, замкнутыми внутренними двориками. Особенно крестьянский дворик хорош в солнечную погоду, когда глубокие тени от навесов четко подчеркивают в центре двора сияющий солнечный прямоугольник. Кованое кольцо калитки служит не только ручкой, но им удобно и постучать, оповещая хозяев. А амбарчик под вековой ветлой на Пролетарской стоит «на особинке» от своего «хозяина». Это бывший мучной лабаз со светлым окном, прикрытым ставнями. Что он помнит от ушедшей поры? Может быть, были тут и слезы, и гневные речи одалживающихся у местного кулака мукой? Но молчит старый лабаз и доживает свой век, храня немудреный скарб купавинского жителя, где под пылящейся на стене се-цельной сбруей стоит новенький мотороллер с глазастой фарой. На центральной Московской улице в Купавне среди плотной застройки образовался разрыв. Заболоченное место, видно, издавна мешало строиться ткачам. Возможно, в прошлом здесь было озерцо, а сейчас старые дома поселка отвернулись от болотца. Срубы хозяйственных построек образуют сплошную бревенчатую стену, напоминая о небольшой полевой крепости. Помните, в «Капитанской дочке»? «Я глядел во все стороны, ожидая увидеть грозные бастионы, башни и вал; но ничего не видал, кроме деревушки, окруженной бревенчатым забором. С одной стороны стояли три или четыре скирды сена, полузанесенные снегом; с другой - скривившаяся мельница, с лубочными крыльями, лениво опущенными. «Где же крепость?» - спросил я с удивлением. «Да вот она»,- отвечал ямщик, указывая на деревушку, и с этим словом мы в нее въехали. У ворот увидел я старую чугунную пушку; улицы были тесны и кривы; избы низки и большею частию покрыты соломою...» Такова симбирская деревня времен Пугачевщины. Не тот ее облик в Купавне. На задворках Московской улицы каждая хозяйственная постройка образует глухую бревенчатую стену с тремя-четырьмя перерубами. Кровли амбаров высокие, с большим выносом, крытые то железом, то шифером. Еще более внушительно выглядят боковые фасады. Протяженностью до 20 метров, с одним окошком при входе, они разительно схожи с острожными укреплениями. Представьте мысленно волоковые оконца-щели, которые уж невольно назовешь бойницами, и тогда вы ощутите домостроевский уклад патриархальной крестьянской усадьбы. Подойдите к дому № 39. Это почтенная по возрасту постройка. Здесь налицо полный набор плотницких затей: ажурный карниз фронтона, наличники с большим лобаном, увенчанным малым фронтончиком. Может быть, этот дом и не самый древний в поселке, но зато не найдешь в Купавне более сохранившейся постройки. И резные консоли-помочи, и высокий фронтон, украшенный резной же доской-огнивой, и орнаментированные доски-прибоины, прикрывающие «остатки» венцов сруба по углам дома,- все это приметы народного строительного искусства. Красоту избы подчеркивают великолепные наличники окон, обрамленные изящными по пропорциям ставнями. Филенчатые створы ставен навешены на кованые петли, прибитые к оплечью наличников коваными же гвоздями. Если бы не поздняя, появившаяся по нужде завалинка под окнами, то перед нами поистине чистый образ народного творчества. Но нижние венцы от времени подгнили. Сруб просел. Пришлось утеплять его земляной присыпкой. В чем же кроется причина, по которой в одном месте Подмосковья сохраняются образцы народного строительного творчества, а в другом - безвозвратно исчезают? Иногда можно сослаться на забытость того или иного уголка, на удаленность селения от основных магистралей и промышленных объектов. В таких селениях жизнь менее подвижна. Но чаще мы видели образцы народного творчества в селах, чья история уходит корнями во времена Древней Руси. Почти ни одно почтенных лет село не оставляло нас без подмеченных примет традиционной народной стройки. Вот и в Старой Купавне мы набрели на живущие в наше время избы. Изба ушла в землю. Наличник окна на уровне глаз. Резьбу коруны можешь тронуть рукой, и тебе передается ее тепло, серебристой, обветренной и так созвучной всему, что сохранилось от древнего народного творчества в этом селении, что еще живет трепетно в нашем индустриальном веке и вот миг и рассыплется. И тогда где мы увидим искусный орнамент резчика-умельца? Частично в краеведческом музее. А если в областном архитектурно-этнографическом музее под открытым небом?.. Мы знаем много примеров, когда большая плотницкая артель насыщала целые города своими поделками. Вспомним хотя бы сибирский Томск. Далековат он, правда, но зато очень типичен. Два-три мотива декора с незначительными отклонениями заполнили все фасады большого, в недалеком прошлом деревянного города. Тут и барокко и ампир. Об этих стилях вспоминали в Томске, так и не найдя своего, в 80-х годах прошлого века. Подобные мотивы были распространены не только в Сибири, но и в Заонежье. Подмечали мы их и в подмосковных городах Дмитрове, Загорске, Клину, Подольске. До нашего времени дошли единичные образцы подобных стилей. Конечно, в свою пору их было больше. А вот солнечные наличники распространены повсеместно в Московской области. Пожалуй, можно предположить, что существовала артель резчиков, которая являлась после плотников украшать избяные срубы. Но в исторических документах подобной артели не отмечено. Действительно, широкое распространение повторяющегося мотива, сработанной резьбы по трафарету было бы весьма тягостным зрелищем. Но мы, наоборот, наблюдали при, казалось бы, общей схеме великое разнообразие индивидуального исполнительского мастерства. И также странно было бы, если бы в каждом селе резали орнамент на свой мотив. Откуда бы взяться такому массовому профессиональному совершенству? Ясно одно, солнечная резба жила в народе испокон веков, и в пору язычества, и в пору христианской религии, не сумевшей выхолостить дух народного творчества. Старинная Владимирка - в основном довольно ровная дорога. То по ее обочинам пойдет лес, чередуясь с полями, а то потянется вдоль дороги большая деревня. А облик деревень удивительно молодой. Везде видишь новостройки. Наибольшее количество домов построено после войны. Среди них выделяются весьма затейливые избы со светелками с щипцовым покрытием. Перед каждым домом в палисадниках кусты сирени, яблони, вишни прячут от любопытных глаз скромно украшенные фасады. И лишь вычурные светелки, вознесясь над купами, приветливо поглядывают на улицу. Они прямо-таки сошли со страниц русских сказок, украшенных рисунками Билибина. Но постепенно наше первое восторженное впечатление уступает место рассудочному восприятию. Все чаще и чаще мелькают за окнами автобуса резные светелки-близнецы с крохотными оконцами. И вот замечаешь, что они крайне малы по отношению к срубу избы. Декоративный балкончик, на который не выйдешь, оконце, в которое не высунешься,- это ли присуще мудрому в своей простоте плотницкому искусству? Город Ногинск не смог нас задержать. В наши дни он в корне перестраивается. На месте деревянных бараков Глу-ховского комбината появляются современные комфортабельные многоэтажные дома текстильщиков. Еще увидишь в Ногинске рядом с сиянием витражей уютного кафе неказистый деревянный домишко, свидетель дореволюционного Богородска, но дни, даже часы его сочтены.
До начала строительства завода «Акрихин» в 1935 году, на этом месте существовал Докторовский химический завод, основанный в 1797 году. Одним из первых владельцев был Август Карлович Претр.
4.3. Пешеходы должны пересекать проезжую часть по пешеходным переходам, в том числе по подземным и надземным, а при их отсутствии — на перекрестках по линии тротуаров или обочин.
