Г-н президент, заголовок этого письма, конечно, грубоват. «За слова ответишь» — так говорят бандиты, урки, а мы же не преступники какие-нибудь. Но эта формула максимально чётко и кратко утверждает, что за свои слова надо нести ответственность. Это и в законах написано, только гораздо более длинным юридическим языком.
Мы часто цитируем ваши слова и стараемся понять, что они значат. А вы (и ваши) упрекаете нас: мол, мы придираемся к словам.
Звучит так, будто мы — крохоборы, придираемся к мелочам (кроме того, «придираться» — значит, быть несправедливым; к нам не относится).
Г-н президент, во-первых, слова — не мелочь, они важны. Иначе зачем вы их произносите? (Да ещё так много, что мы не успеваем придираться.) Во-вторых, мы бы и рады разбираться не в словах, а в ваших делах, но такая возможность представляется, увы, слишком редко. В-третьих, слова — наша профессия. Мы в них как рыба в воде; можем плавать сколько угодно. А человек (вроде вас) — захлёбывается и быстро тонет. А мы (рыбки) подплываем к телу, смотрим, как его шевелит течение...
Вот, например, ваш помощник Дворкович. Знаменитый тележурналист Ларри Кинг спросил его, знал ли он, что вы откажетесь от президентства в пользу Путина. Дворкович ответил, что узнал об этом в ту секунду, когда вы это публично сказали на съезде «Единой России». Кинг был изумлён, а Дворкович даже не понял, почему. Он не понял, что выдал государственную тайну: в команде президента России абсолютно нет доверия (раз уж ближайшие помощники не знают важнейших вещей), а значит, команды просто нет. И ещё это значит, что вы 4 года скрывали, то есть не были искренни даже с помощниками (что уж говорить о простых подданных).
Мы и раньше, конечно, предполагали всё это, а Дворкович подтвердил.
Слова — наша профессия. Лаборантка смотрит в микроскоп на выделения (даже высокого лица), чтобы увидеть, например, яйца глистов или ещё какую-нибудь коррупцию (гниль). Так мы в микроскоп должны рассматривать словесные выделения власти, чтобы увидеть, не больна ли она. Вытекающие из человека слова позволяют определить, что у него в голове, в душе, в печёнках.
Придирки к словам? Но разве не за слова выгнали министра финансов? ...Помните, г-н президент, провал наших олимпийцев в Канаде? Вся страна горевала, вы гневались и сказали министру спорта Мутко, что он должен уйти в отставку. А он не ушёл. Получается, слова важнее. За провал дела не убрали, а за досадные слова — растерзали. Это точное определение. Все видели (по ТВ), как вы именно растерзали Кудрина, только клочья летели. «Я — президент! Советуйтесь с кем хотите, но до 7 мая решаю я!» Русский народ давно отлил такие взаимоотношения даже не в гранит, а ещё крепче — в пословицу: я — начальник, ты — дурак. Даже спустя две недели на встречу со «сторонниками» вы вошли, размахивая скальпом дерзкого министра. «Сторонники» ждали от вас идей и милостей, а услышали:
МЕДВЕДЕВ. Начну с темы, которая была самой интересной в последнее время, может быть, кроме увольнения Кудрина.
А дальше вы снова объясняли, почему выдвинули Путина в президенты вместо себя. Это действительно важнейшее событие. Но, по вашим собственным словам, получается, что увольнение Кудрина ещё «интереснее». Почему? Не потому ли, что одно событие — личное поражение, а другое — личная победа? Возможно, ничего такого вы не хотели сказать. Но слова вылетели, и что теперь делать?
Слова — ваш продукт, результат президентской жизнедеятельности. Обходятся иногда баснословно дорого. Падает самолёт, гибнет хоккейная команда, на экране возникаете вы: «Наши самолёты списать в утиль! Купить за границей новые за любые деньги!» Такие слова отливаются в гробовую плиту на могиле нашего авиапрома и в мгновенный рост цен на чужую технику. А как же иначе? если президент России сказал «купить за любые деньги».
А потом экспертиза доказала: техника не виновата. Лётчики погубили пассажирские самолёты «Як» и «Ту» в этом году. Но разве вы взяли свои слова обратно? Нет. А они нам будут аукаться ещё десятки лет.
Скверное время для властителей. Всякая собака-бумагомарака цепляется к словам, перетолковывает как хочет... То ли дело царская власть, императорская Россия. Письма такого сорта, как наши, были невозможны в принципе. Вот документ:
Высочайшее повеление
28 апреля 1870
Статьи и сочинения, в коих описываются личные действия или излагаются изустные выражения Государя Императора и особ Императорской Фамилии или же приводятся обращённые к ним речи, могут быть печатаемы не иначе, как с разрешения министра Императорского Двора.
Понимаете, какой рычаг был бы у кремлевских администраторов? Не только ваши, г-н президент, слова, но даже слова, обращённые к вам, нельзя было бы печатать. А у нас? Например, пришла к вам (на ту самую встречу) Тина Канделаки и говорит: «У меня есть учитель английского языка. Он приехал в Россию, в которой вы были президентом...» А ведь ещё далеко не 7 мая. На кой хрен нужны такие сторонницы? Но, видать, весь гнев, слава богу, ушёл на Кудрина, и ничего этой балде не было за её бестактные слова. Она, конечно, ничего такого не хотела сказать, но — вылетело, и что теперь делать? Пришлось как бы не заметить.
Благородство
Г-н президент, вы постоянно говорите слова о том, что изо всех сил стараетесь на благо России. Видимо, подобно Путину, пашете, как раб на галерах. (Рабы на галерах, конечно, гребут, но не будем придираться.) Вот и на встрече со «сторонниками» вы ещё раз объяснили, как сделать Родине лучше.
МЕДВЕДЕВ. В чём я вижу единственный инструмент, позволяющий и дальше этим заниматься? Я вам скажу предельно откровенно: не отдавать власть, а продолжать работу. Я не знаю, кто придёт через 10 лет, через 15 лет на смену действующей управленческой команде, надеюсь, они будут лучше и умнее, чем мы, сильнее, чем мы. Но сейчас я вижу свой долг, личную обязанность в том, чтобы продолжать трудиться, продолжать трудиться на благо нашей страны, наших людей.
10–15 лет — срок большой. И главное, не случайный. Ваш помощник Дворкович в интервью Кингу сказал, что реформы, «которые начинал Путин», Медведев «продолжит ещё в течение многих-многих лет. Возможно, примерно 15, а может быть, и больше лет» (цитирую точно).
Значит, такой срок там у вас обсуждается. Тандем во власти уже 12 лет. Значит, вы собираетесь править (в сумме) 25 лет. А поскольку у вас, у политиков, аппетит приходит во время еды, то вы «через 10–15» ещё что-нибудь придумаете.
Сейчас вы из вежливости говорите «10–15», чтобы не говорить «навсегда» — то есть, чтобы не выглядеть диктаторами, узурпаторами и т.п. Верить этим словам? Но кругом обратные примеры: Назарбаев, Лукашенко, Туркменбаши, Ким Ир Сен и Ким Чен Ир, Мао, Сталин, Брежнев, Каддафи... Никто из них ни на первом году, ни на десятом не говорил, что пришёл навсегда. Так потом само получалось. Значит, это закон.
Но вы сказали, что через 10–15 лет вам на смену (вы надеетесь) придут те, кто «будут лучше и умнее, чем мы, сильнее, чем мы». И никто вас за язык не тянул.
Вы, наверное, даже не поняли, что сказали в тот момент. Берём микроскоп, делаем анализ.
Из ваших слов совершенно точно следует, что когда через 10–15 лет придут те, кто умнее и лучше, вы (ваша команда) уступите им власть без борьбы. Вы же сказали «придут нам на смену», а сменщик — не враг, не оппозиционер, не революционер. Сменщик продолжает прежнюю работу.
«Они будут лучше и умнее, чем мы». Если бы вы сказали только «умнее», то можно было бы подумать, что имеется в виду какой-нибудь научный прогресс или просто больший интеллект. Но что такое «они будут лучше»? Неужели речь о морали? Нет? А о чём? Речь же не о спортивной форме, не о бадминтоне, не о мышцах. Такое предполагаемое различие со сменщиками вы передали словом «сильнее». А «лучше»?
Но это мелочи. В ваших словах есть гораздо более опасная идея, чем предполагаемое нравственное превосходство сменщиков.
Г-н президент, как это хорошо, что вы допускаете, что тем, кто умнее и лучше, надо уступить власть. Благородно! Но скажите: почему вы откладываете это на 15 лет?
Вы приняли предложение Путина стать премьер-министром (после 7 мая). Вы даже выгнали из сегодняшнего правительства того, кто не захотел работать в вашем будущем (в этом есть что-то смешное, правда?).
Стать премьером, чтобы что? Вы думаете, будто нет более способных делать эту тяжёлую работу? Вы же президент, вы всё и всех знаете. И действительно не видите никого лучше себя? Во всей России? А если видите, то ведь для блага Родины... а это, по вашим словам, ваша главная амбиция...
Вопрос совершенно серьёзный: неужели во всей России нет никого, кто был бы лучшим премьером? Никого из 140 миллионов! А если есть — почему не уступите? Вот было бы благородно: не ждать 15 лет, а уступить прямо сейчас. Ведь не может быть, чтобы вы допускали, что через 15 лет появятся люди лучше, чем вы, а сейчас их нету. Вы же способны на самопожертвование. Вы же сказали (несколько раз), что уступили пост президента из-за того, что рейтинг Путина выше. Но рейтинг это всего лишь условность; нехитрое дело — нравиться толпе (до смерти надоевшая Ж., руководящая одной из фракций в Госдуме, умеет это гораздо лучше вас). Вы как государственный деятель должны разглядеть истинный талант, высокие способности (которые не может оценить суетная толпа). Разглядеть и — передать власть. Не президентскую (её вы уже передали), а будущую, премьерскую. (Чуть было не спросил «слабо?».)
Великая дружба (по мотивам оперы Вано Мурадели)
Г-н президент, замечали ли вы такую удивительную вещь: великие властители, цари, императоры сохранились в истории только потому, что кто-то о них написал. Скажем, Александр Македонский; если бы не Плутарх (ну и ещё некоторые) — ничего бы мы о нём не знали. Спросите русского человека, что он знает о Наполеоне? — скорее всего он начнёт пересказывать вам «Войну и мир». Представляете, величайший полководец, завоевал всю Европу, сжёг Москву (или из-за него сожгли), а мы знаем о нём, потому что отставной артиллерийский офицер сидел в Ясной Поляне, марал бумагу (Софья Андреевна замучилась переписывать).
Картины, романы, оперы — вот место, где хранятся повелители. И конечно, авторы старались быть достоверными, использовали архивные документы. Тут у нас огромное преимущество. Ваши речи — на ваших сайтах. Если бы я писал оперу о великом тандеме, там было бы очень драматическое место. В один день (такое и нарочно не придумаешь) были исполнены арии о дружбе. Один (на встрече со «сторонниками») солнечно, мажорно:
МЕДВЕДЕВ. В политике мы очень близкие люди, а в повседневной жизни мы, не знаю, может быть, в это мало кто верит, но мы действительно не конкуренты, а близкие товарищи и друзья.
А в это время другой (давая интервью трём телеканалам) с грустью, печально, в миноре:
ПУТИН. Одиночество политиков первого эшелона связано с тем, что люди первого эшелона власти не должны к себе никого близко подпускать, вообще никого.
А первый продолжал солнечно:
МЕДВЕДЕВ. Многие считают, что любой человек, ставший президентом, должен молотить вокруг, уничтожая тех, кто помогал ему в политической карьере, в жизни. Но я не так воспитан.
К сожалению, из-за нехватки места мы публикуем только отрывки из арий. Полностью они производят потрясающее впечатление при параллельном чтении.
Гранит не плавится
Г-н президент, однажды вы (обрывая какого-то нахального министра) в сердцах сказали: «Всё, что я говорю — в граните отливается». Это была простительная оговорка. Вы, конечно, имели в виду «отливается в бронзе» или, на худой конец, «высекается на граните» . В любом случае имелась в виду вечная ценность ваших слов.
Не огорчайтесь, но реальная жизнь устроена иначе. Она непредсказуема, или — не всегда предсказуема, или — предсказуема, но предсказатели сидят где-нибудь в стороне: на каторге (Достоевский), в ссылке (Пушкин), в сумасшедшем доме (Чаадаев), в коммуналке (Высоцкий); про судьбу Кассандры вообще неохота говорить.
После вашего выступления на съезде «Единой России» уже целый месяц спрашиваю разных людей (и простых шофёров, и простых журналистов, и очень важных господ: сенаторов, юристов, богачей):
— Что сказал Медведев на съезде «ЕдРа»?
— Что будет Путин.
— А ещё?
Спрошенный впадает в глубокую задумчивость и не добавляет ничего. А ведь ваша тогдашняя речь занимает 5 компьютерных страниц (11 785 знаков). Вот некоторые фрагменты:
МЕДВЕДЕВ. Первое. Это модернизация экономики, системы образования, техническое перевооружение... Второе. Это выполнение социальных обязательств, борьба с бедностью, модернизация здравоохранения... Третье. Это искоренение коррупции... Четвёртое. Укрепление судебной системы на принципах независимости, прозрачности и справедливости... Пятое. Поддержание межнационального и межконфессионального мира... Шестое. Становление современной политической системы. Такой отзывчивой, именно современной политической системы... Седьмое. Внутренняя и внешняя безопасность, эффективная полиция, мощные Вооружённые силы... И восьмое. Самостоятельная, разумная внешняя политика.
Даже в день отречения вы не удержались от важного перечисления свершений и задач. А ещё было «во-первых», «во-вторых», «в-третьих»... И вот, пожалуйста, от пяти страниц осталось три слова «президентом будет Путин». Вообразите, уже через час все помнили только это.
Ссылка на источник
|
