Вопрос не в том, готов ли ты к началу войны, а в том, готов ли ты в ней победить
22 июня – день безусловной трагедии. Открыто оспорить трагичность
этого дня не смеет никто. Хотя есть те, кто хотел бы этот день
превратить в день обвинения. И не потому, что они хотели бы определить
виновных, а потому, что слишком не любят как страну, которую должны были
бы считать своей родиной, так и тот строй, который существовал в ней во
времена Великой Отечественной войны. В
их вопросах о том, почему эта война началась с поражений – не боль за
погибших и не возмущение национального достоинства. В них — отчаяние
несбывшейся надежды и досады на то, что первые поражения страны и строя в
итоге обернулись его колоссальной Победой. Что этот день стал не днем
начала крушения СССР, а днем начала Великого Подвига и восхождения к
вершинам могущества, которых никогда ранее не достигала Россия.
Справка KM.RU
Указом Президента РФ от 8 июня 1996 года N 857 22 июня официально объявлен Днём памяти и скорби.
Они постоянно поднимают вопрос о причинах первых неудач.
О том, почему война началась неожиданно.
О том, почему страна оказалась ни в психологическом, ни в военном отношении к войне не готова.
О числе потерь и «цене Победы».
Но для них все это нужно лишь для того, чтобы увидеть то, в чем
страна оказалась слаба – и не дать людям вспоминать о том, в чем она
была сильна. Ведь даже вопрос о том, почему за Победу пришлось платить
ту огромную цену, им нужен лишь для того, чтобы не дать задуматься о
том, почему страна, понесшая подобные потери и в целом потерявшая
больше, чем ее противник – оказалась победителем. И вышла из войны чуть
ли не более сильной, чем вступила в нее.
Потому что именно этот вопрос и этот ответ для них страшны: им
страшно напоминание о том, что смыслы, которыми живет народ, могут
оказаться сильнее самой по себе стали, танков, авиации: «Насилье точит
сталь, Но сталь его не вечна, А ты душою крепче стали стань! Когда чиста
душа, А цели человечны — Рука крошит отточенную сталь».
Они задают свои вопросы для того, чтобы народ не задумался о других:
Почему, оказавшись не готовой к войне, страна ответила на первый удар
таким ударом, что в дневнике начальника штаба Верховного командования
сухопутных войск вермахта появились следующие записи:
22 июня: «Наступление германских войск застало противника
врасплох.… После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью
нападения, противник перешел к активным действиям…»
23 июня: «На юге русские атаковали в Румынии наши плацдармы на
реке Прут и произвели ряд разведывательных поисков из района Черновиц
против румынской кавалерии».
24 июня: «В общем, теперь стало ясно, что русские не думают об
отступлении, а, напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении,
навстречу вклинившимся германским войскам. … наличие многочисленных
запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские с самого
начала планировали ведение упорной обороны пограничной зоны и для этого
создали здесь базы снабжения».
25 июня: «Оценка обстановки на утро в общем подтверждает вывод
о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и
отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к этому
сильный натиск наших наступающих войск».
26 июня: «Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к
сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против
группы армий «Юг», отмечается твердое и энергичное руководство…»
29 июня: «На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются
сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый
корпус глубоко вклинился в наше расположение.… Это вклинение противника,
очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между
Бродами и Дубно.… В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные
группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные
расстояния… Обстановка в районе Дубно весьма напряженная…
В центре полосы группы армий «Центр» наши совершенно перемешавшиеся
дивизии прилагают все усилия, чтобы не выпустить из внутреннего кольца
окружения противника, отчаянно пробивающегося на всех направлениях…».
30 июня: «на фронте группы армий «Центр» часть … группировки
противника прорвалась между Минском и Слонимом через фронт танковой
группы Гудериана… На фронте группы армий «Север» противник перешел в
контратаку в районе Риги и вклинился в наше расположение… Отмечено
усиление активности авиации противника перед фронтом группы армий «Юг» и
перед румынским фронтом…».
Почему, при внезапном нападении и при распущенной на отпуск
значительной части офицерского корпуса Красная Армия чуть ли не с
первого дня войны перешла к постоянным атакам на противника, с первого
дня выбивая тот его потенциал, который по планам должен был привести его
к победе в блицкриге. А контратаки шли постоянно – на удар
действительно ответили ударом – и заставившим содрогнуться вермахт.
Да, к войне оказались не готовы. А кто был готов? Польша, проведшая
мобилизацию за несколько месяцев до немецкого удара? Франция, армия
которой в ходе «странной войны» полгода простояла на позициях, играя в
волейбол? Англия с ее бесславной эвакуацией в Дюнкерке? Или США были
готовы к удару в Пирл-Харборе?
Вообще в большинстве случаев война начинается неожиданно для одной из
сторон, даже если он к ней долго готовится. Если на то пошло, Россия не
была готова ни к Северной войне, ни к войне 1812 года, ни к войне 1914
года.
Вопрос вообще не в том, готов ли ты к началу войны. Вопрос в том,
готов ли ты в ней победить. Равно как и вопрос не в том, чем война
начинается, вопрос в том, чем она заканчивается.
Страна знала, что война будет. Страна к ней готовилась. Вооруженные
силы за два с половиной военных года увеличились с 800 тысяч человек до 6
миллионов. Но в основном в июне 41 года это были не только не имевшие
боевого опыта солдаты – но и в значительной степени необученные или
недоученные. Или обученные на той технике, которую как раз в 41 году
начали активно заменять на новую. Ведь дело было даже не в том, сколько
Т-34 успели, а сколько не успели поставить в войска – дело было в том,
сколько механиков успели переучиться на новых танках.
Врага, имеющего двухлетний боевой опыт, встретила в массе своей
необученная армия. И вопрос не столько в том, почему она оказалась
недоученной и не переученной, а в том, как эта необученная армия смогла
сначала ответить мощным контрударом, а потом в считанные недели выбить
рассчитанный на будущее потенциал противника. Немецким танкам
противостояли люди, значительная часть в массе своей в жизни не видела
трактора. И вопрос не в том, почему многие из них бежали при виде этих
танков – вопрос в том, как им удавалось эти танки уничтожать.
23 июня – контрнаступление Красной Армии по Луцком, Шауляем, Гродно.
24 июня — 2-й день контрударов Красной Армии на шяуляйском и
гродненском направлениях, 2-й день танкового сражения в районе Луцк —
Броды — Ровно.
25 июня — 3-й день контрударов Красной Армии на шяуляйском и
гродненском направлениях. 3-й день танкового сражения в районе Луцк —
Броды — Ровно.
Военно-воздушные силы Северного фронта и авиационные части Северного и
Краснознаменного Балтийского флотов одновременно атаковали 19
аэродромов Финляндии, на которых сосредоточивались для действий по нашим
объектам соединения немецко-фашистской и финской авиации. Произведено
250 вылетов.
26 июня — 4-й день танкового сражения в районе Луцк — Броды —
Ровно. Авиация дальнего действия ВВС РККА нанесла бомбовые удары по
Бухаресту, Плоешти и Констанце.
27 июня — 5-й день танкового сражения в районе Луцк — Броды — Ровно.
28 июня — 6-й день танкового сражения в районе Луцк — Броды — Ровно. 4000 тысячи танков сошлось.
29 июня - 7-й день танкового сражения в районе Луцк — Броды —
Ровно. Сорвано движение вермахта на Киев и Смоленск, сорваны планы
занять их в первую неделю войны.
Говорят, что в Австралии потомки имеющих боевые награды имеют право
носить их после смерти родителей. Чтобы помнили, что они — наследники
подвигов, и имеют право ими гордиться. И это – правильно. Может быть,
нужно пусть и с запозданием на десятилетия ввести такой порядок и у нас?
Чтобы люди помнили – это их подвиг. Не только их страны и их народа –
но и их семьи. И на вкрадчивый вопрос иного провокатора: «А давайте
задумаемся, нужна ли нам была такая победа, да и победа ли это?» —
отвечали не растерянным недоумением: «То есть как?», — а так, как надо
отвечать на такие вопросы – ударом в зубы.
Потому что не только 9 Мая – но и 22 июня – это день Подвига, а не
день поражения. День, когда страна приняла удар, сдержала – и начала
свой путь к Берлину. 9 Мая не существует без 22 июня. И умение держать
удар – не менее важно, чем умение побеждать. Одно начинается с другого.
И одно — недостаточно без другого. Потому что немцы тогда – тоже умели
пообедать. Но, как оказалось, — не умели держать удар.
А мы – умели. И кстати, держим его и сегодня – уже в новой войне.
И сегодня 60 % граждан считают, что СССР смог бы победить в войне
против Германии, даже сражаясь в одиночку, без помощи союзников – против
32 %, полагающих, что без союзников мы бы не справились.
22 июня – это конечно день Памяти и Скорби. Но это – не День
Поражения и Тоски. Это день, когда страна сдержала страшный удар. И
встала, чтобы ответить на него. Это – День Подвига.
|